Дягилев Владимир - Вечное Дерево
Владимир Дягилев
ВЕЧНОЕ ДЕРЕВО
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Степан Степанович Стрелков сидел у подернутого ледком окна и
разглядывал свои руки, будто за сорок восемь лет жизни ему все некогда
было рассмотреть их и только теперь выдалось свободное время.
Руки-тяжелые, с широкими запястьями, с негладкими ладонями, в мелких
узловатых шрамах.
Он мог бы рассказать историю каждого шрама. Вот этот, между большим и
указательным на левой, - память о задержанном нарушителе. Сбитый ноготь на
среднем-"визитная карточка" рабочей молодости. Вся правая кисть шершавая,
как терка,-пожизненная отметина Отечественной войны.
Много довелось испытать этим рукам, много переделать.
А теперь...
Степан Степанович вздохнул прерывисто и опустил руки на колени.
Стул скрипнул под ним, словно пожаловался.
Степан Степанович поднялся, не спеша сходил на кухню, принес молоток,
гвозди и принялся прибивать ножку.
- Отец, что это такое?-услышал он голос жены и обернулся.
В дверях стояла Нина Владимировна - румяная с морозца.
Степан Степанович впервые заметил, что жена подкрашивает губы, и
почему-то это открытие было неприятно ему.
-Делать тебе нечего,-сказала Нина Владимировна.
Она сказала это просто, не желая обидеть, но ее слова неожиданно задели
его.
- Верно. Нечего, - подтвердил он.
Нина Владимировна не поддержала разговора, а подойдя к нему близко, так
что он увидел свое отражение в ее зрачках,сказала:
- Ты вот что, отец, на Журку обрати внимание. На носу выпускные
экзамены, а он знай своим баскетболом занимается. Надо в институт
готовиться.
- Непременно в институт?-спросил он, не потому что не хотел, чтобы сын
учился дальше, а просто просьба была непривычной. Всю жизнь жена
занималась воспитанием детей, а он-военной службой. Они старались честно
выполнять каждый свое дело. И то, что жена вдруг нарушила это
установленное правило, удивило его.
- А что же, он неучем оставаться должен? - вспылила Нина Владимировна.
- Да, начинали мы не очень грамотными, но Советскую власть создали, и
теперь у нас учатся...-возразил Степан Степанович тем твердым голосом,
который появлялся у него в минуты волнения.
- Не надо политбесед,-перебила Нина Владимировна. -Лучше съезди к
Сидору Митрофановичу, он, ка"
жется. Текстильным командует.
- Какое отношение к Виктору имеет Текстильный?
- Не спорь. Мы с тобой не герои пьесы.
Степан Степанович и сам не любил пререканий.
- Решим так,-сказал он.-Куда захочет-туда и пойдет. Сумеет-пусть
поступает. Нянькой не буду.
Я, слава богу, без нянек вырос.
Скобочки густых бровей Нины Владимировны полезли кверху.
- Вырос! .. Теперь не то время. Сейчас диплом нужен.
- Диплом не щиток-им от жизни не прикроешься.
Нина Владимировна стала спорить и горячиться. Но Степан Степанович, не
проронив больше ни слова, надел шинель с темными полосками на месте погон,
каракулевую папаху и-вышел на улицу.
Очутившись во дворе, Степан Степанович тотчас ощутил на лице острый
порыв ветра.
Сморгнув слезу, он заспешил за угол, на солнечную сторону дома. Здесь
было тепло, слегка припекало.
С крыш падала капель.
Он сел на стоявшую возле дома узкую, припадающую на одну ножку скамейку
и стал думать о только что происшедшем разговоре с женой.
Жена намекнула ему, что он неуч. И это оскорбило Степана Степановича.
Уже много лет не слушал он от нее этого грубого слова. Когда-то, в первые
годы их совместной жизни, когда он был еще молоденьким щеголеватым
лейтенантом, Нина в минуту запальчивости назвала его неучем. Она кичилась
своим воспит
